Это будет очень длинный пост, в котором не будет ни слова о столь ненавистной мне политике. Но я очень прошу Вас его прочитать, если Вам не жалко будет нескольких минут. События, происходящие в Беларуси, касаются, по большей части, граждан этой страны, и они сами там без нас разберутся. Но есть кое-что, что касается всех нас, касается каждого человека на этом большом земном шарике. Это один топоним, ставший филиалом ада на Земле на уходящей неделе. И топоним этот - 1-й пер. Окрестина, д.36А в Минске.
Если кому-то все-таки будет интересно и не очень утомительно читать этот пост, то для удобства я разделю его на несколько смысловых кусков, потому что сказать хочется очень много.
Для начала в качестве предыстории расскажу историю об одной поездке, в которую я поехал чуть меньше года назад вместе с Мишей и Ваней. Как нетрудно догадаться, поехали мы именно в Минск, причем с весьма определенной задачей. Увлекаясь историей Великой Отечественной войны, мы поставили себе целью посетить как можно больше военно-исторических объектов по этой тематике на нашем пути, самым главным из которых была безымянная братская могила в глухих непроходимых болотах Псковской области близ города Невель у деревни Каменка, что в 22 километрах от границы с Беларусью. В этой могиле похоронен мой двоюродный дед, погибший 19.12.1943 года, в 19 лет, во время Невельской наступательной операции, смыслом которой был как раз выход частей РККА к границе Белорусской ССР и начало освобождения оной от нацистских захватчиков. Надо сказать, что впечатление на нас, трех умеренно циничных мужиков, поездка произвела очень тяжелое: через каждые пару километров мы встречали целые курганы, в каждом из которых лежало, иной раз, по 500 и больше бойцов. Мы стояли в Хатыни и слушали каждую минуту удар колоколов, что вечно раз в минуту отбивают память об этой трагедии. Там же в Хатыни есть бескрайний мемориал, посвященный погибшим и уничтоженным белорусским деревням. Мы стояли, сглатывая подкатывающий к горлу ком, и только каждую минуту колокола на месте сожженных домов оглашал гулким звоном окрестности в этой мертвой тишине. Вообще год назад мы дружно с парнями заключили, что память о ВОВ в соседней республике гораздо более живая и хорошо охраняемая нежели а нашей родной стране (мы же фактически за выходные посетили мемориалы по обе стороны границы). Оно и неудивительно. Вдумайтесь только: за время Войны, погиб каждый третий житель Беларуси. А потом, напоследок, мы попали еще в одно место перед отъездом из Минска... И место это было Малый Тростинец. Это концлагерь под Минском, один из самых больших на территории Восточной Европы. Сейчас там просто поле и мемориал, и воссозданная сторожевая башня. До сих пор помню наш диалог с пацанами, суть которого была в том, что у нас складывалось впечатление, будто под нами в этой звенящей тишине пригорода воет земля голосами миллионов, замученных здесь людей. Мы даже представить себе тогда не могли, что там же в городе-герое Минске меньше, чем через год появится новый концентрационный лагерь, название которого в соцсетях так быстро сравнят с внушающим ужас Освенцимом. И имя это будет Окрестино.
Наверное, одна из причин, по которой я вообще решил заспамить ваши ленты этим постом заключается в том, что я врач. При этом многие из вас прекрасно знают, что я дежурил с анестезиологами-реаниматологами, будучи студентом, почти 2 года в экстренном-операционном блоке и иногда в ОРИТе большой больницы. За время этих дежурств я видел много разных ужасов, от которых вполне умел абстрагироваться с помощью наших медицинских механизмов психологической защиты. Да и цинизма с черным юмором у меня тоже не занимать, и многие из вас тоже это знают. Так вот, несмотря на все это, где-то внутри, опираясь на свой личный опыт, я при этом способен гораздо глубже сопереживать чему-то, что похоже на картинку, которую я видел своими глазами. Сейчас поясню. Вы когда-нибудь видели своими глазами избитого до такой степени на улице человека, что он уже не кричит, а, приехав, в операционную просто извивается с потерянным взглядом на операционном столе и тихо-тихо бормочит: "Доктор, можно меня уже вырубить, очень больно, доктор. Доктор, пожалуйста, можно отключиться? Доктор, пожалуйста, вырубите, доктор, доктор"? Я видел. Вы когда-нибудь видели девушку, которую изнасиловали несколько человек, и она после этого прыгает с автомобильной эстакады вниз? Я видел. Вы слышали настоящий душераздирающий крик боли раненого человека, крик который слышно из коридора? Я слышал. Вы когда-нибудь видели настоящий первобытный страх смерти в глазах человека? Я вижу его постоянно, я испытывал его сам, когда из порезанной артерии струей хлестала моя кровь, и этот страх в глазах - часть моей работы, моей профессии и моей будущей специальности, которую я так сильно люблю, в том числе именно за то, что наша специальность является последним рубежом обороны перед воротами на тот свет для пациентов. Но речь сейчас вообще не о моей специальности. Просто из-за подобных флешбэков начинаешь немного иначе относится к историям вроде ужасов узников Окрестино. Обычный человек слышит: "Разрыв печени", - и он думает: "Да, это ужасно!". Когда мне говорят: разрыв печени, я вспоминаю, что мой первый летальный случай случился именно на разрыве печени (мужик потерял слишком много крови). Когда мне говорят, что кого-то там изнасиловали и привезли с разрывом шейки матки в больницу, я вспоминаю ту девушку, что прыгала с моста на проезжую часть после подобного случая. И таких историй у меня очень много. И они учат более близко воспринимать информацию о зверствах вроде тех, что творились в ЦИПе на Окрестина: потому что я действительно вижу в своей жизни по-настоящему избитых, раненых, изнасилованных, покалеченных людей. Чаще всего это повседневные ужасы большого города, от которых, к сожалению, в многомиллионном мегаполисе никуда не деться, но, когда это происходит одновременно с несколькими тысячами людей в застенках Гестапо ИВС, мне хочется просто кричать, воспринимая подобное, как личную моральную боль. Кстати, о криках и фейках. Думаете, симулянтов и неженок у нас нет в оперблоке? Есть! Но, как ни крути, настоящий животный душераздирающий вопль боли нельзя подделать. Все последние дни я мониторил все возможные видео из района Окрестина, и поверьте, эти вопли один в один как те, что я иногда слышу в больнице, помноженные на сотни голосов. Вопли, которые нельзя забыть.
Я не буду сейчас перечислять все зверства, о которых рассказывали вышедшие на свободу люди. Как минимум можно посмотреть the люди Антона Лядова (одного из моих любимых журналистов, которого тоже недавно отпустили из ЦИПа). Да и вообще сейчас весь интернет заполонен фотками, рассказами и видео. Я просто хочу хоть как-то от себя внести свой маленький крошечный вклад в то, за что погиб в 43-м мой двоюродный дед. Пусть хотя бы я это сделаю, придав максимальной огласке те ужасы, что происходили в эти несколько ночей на Окрестина. Я хочу, чтобы это слово узнали во всем мире. Какой бы ни была ваша позиция по нынешней ситуации, и как бы лично вы ни относились к тем или иным протестующим и кем бы вы их не считали, пытки и насилие - недопустимая мера! И я не прошу никого репостить этот длинный ночной выплеск, но минимум, что каждый из нас может сделать - это рассказать об этой трагедии всем-всем-всем или сделать хотя бы свой небольшой пост, чтобы максимально избежать повторения подобных трагедий в будущем!
P. S.
Если кто-то по хэштегу найдет этот пост, то я выражаю искренние слова поддержки пожелания скорейшего выздоровления и восстановления, насколько это возможно, всем героям, прошедшим через этот ад. Надеюсь, что все пропавшие без вести будут обнаружены живыми и с минимальными повреждениями, виновные понесут наказание (как бы наивно это ни звучало). И отдельно выражаю слова благодарности и поддержки своим коллегам из Минска, которые выезжают на СМП в очаги и работают в стационарах на износ, видя этот ужас и проявляя участие и человеколюбие. Вы тоже герои! Мирного неба всем нам над головой, и фашизм не пройдет! Никогда больше!
#окрестина #минск #беларусь
